…Антон проснулся от звона колокольчиков. Этот звон был до такой степени тихим и сладким, что в любой другой день и момент времени он бы не проснулся. Ети колокольчики, купленные в магазине «Подарки» висели над кроватью и медленно покачивались под слабыми дуновениями ветерка. Было совершенно темно. Это такое состояние, когда не видно абсолютно ничего, кроме света огней из какого-то далекого окна, за километр от его одиноко стоящего домика. Полночь, по-видимому, наступила полтора часа назад. Сон как рукой сняло — в этом был виновен страх. Именно тот, самый сильный, перед неизвестностью. Одиночество усиливало его, а звон колокольчиков доводил до предела. Антон не выдержал и закрыл окно. Страх стал превышать норму, так как звон не прекратился, в отличие от ветерка. Казалось, что кто-то их подергивает. Перед глазами сразу же возникло ее бледное лицо, застывшее в предсмертной и посмертной маске, и исчезло так же неожиданно, как и появилось. Вдруг, звон прекратился, не затих, а просто исчез, и стало еще страшней. Мурашки быстро разбежались от сердца во все стороны
— Страшно? — спросил совершенно незнакомый голос.
— Кто здесь? — испугался Антон и осознал, что говорит сам с собой.
— Ты, — спокойно ответил голос.
— Почему ж я чувствую, что ты — не я? — осторожно и с максимальным спокойноствием в голосе спросил он сам себя.
— Потому что ты — не ты, а я — не я, — так же спокойно ответил тот. — Так что?… Страшно?
— Да. Ты, то есть я, меня… пугаю. Бред какой-то: я говорю сам с собой.
— С чего это ты взял? — удивленно и, по-видимому, не шутя, спросил голос.
Антон понял, что собеседник не блефует… Еще одна пробежка по всему телу… Он побледнел.
— Зачем ты здесь? И где ты?
— Помнишь Настю? — издал голос, увиливая от ответа на второй вопрос.
Сердце замерло и издало импульс во все стороны, приведший к очередной пробежке мурашиков. Антон знал, о чем говорит его собеседник, знал, что не один. Кто-то говорил с ним и ужасно пугал своими вопросами и своим присутствием ментальным, при отсутствии физическом. Это отсутствие он заметил, когда пытался найти источник голоса…
— Так помнишь?
— Да, — выдавил Антон.
— И что ты будешь теперь делать? — спросил спокойный голос. — Ее смерть на твоей совести.
— Это не так. Я не виноват… — с полной уверенностью сказал Антон.
— Вспомни, ты ведь сам говорил, что прыгать лучше всего с телевизионной вышки. Так можно ощутить полет…
— Но это же не я…, — дрожащим голосом проговорил Антон.
— Чем докажешь?
— Это сделала она, а не я… я не должен отвечать за поступки других, — он повышал голос. — Она этого сама…
— Хотела? А ты ж не звонил, даже… Вспомни, говорил «…зато слышать будешь меня регулярно…». Ну и как было с регулярностью?
— Заткнись, заткнись, заткнись!!! — кричал Антон, закрыв уши ладонями. Но голос каким-то чудом достегал его слуха, без малейших изменений.
— Как же так? Как ты мог? Ты убийца!!! — Повторял голос, как бы констатируя факт.
Он становился все тише и тоньше… Все тише и тише… И становился похож на…
Антон проснулся от звона колокольчиков. Или может не от него. Кто-то был в комнате. Он знал это на сто процентов.
— Я знаю, ты здесь… — надеясь на неполучение ответа тихо проговорил он.
— Молодец.
— Изыди! Изыди, нечисть! — внушал хозяин дома.
— Я — ты. И если исчезну я, то и ты исчезнешь…
— Но, — опешил Антон. Он что-то не понимал, — недавно же ты говорил, что ты — кто-то другой.
— Я этого не говорил. Я сказал, что ты разговариваешь со мной, а не с собой. Но это не важно. Так что ж мы будем с трупом в холодильнике делать? Ты ж ее убил.
— Нет… нет!!! — закричал Антон, казалось бы уверенно. — Я ее не убивал, к тому же, она была в другом городе, когда это случилось…
— Кого ты в этом пытаешься убедить?
У Антона затряслись руки и он стал нервно вспоминать все — он уже не был уверен в себе.
— Нет. Точно… Я этого не делал… — успокаивал он сам себя.
— Да ладно… Мне то ты можешь не врать. Я все знаю.
— Но… С чего ты это взял?… Это ж бред… Бред какой-то. Этого ничего не было…
— Чего не было? Ты уже и не помнишь, как толкал ее?
— Нет!!! Этого не было! — прокричал во всю глотку Антон. Он верил в то, что этого действительно не было, по крайней мере, он этого не помнил.
— Я же все знаю…
— Заткнись! Заткнись!! Заткни-и-и-ись! — прокричал Антон, стискивая со всей силы зубы. …го голос слабел и становился все тише и тише. Он был уже на грани срыва, когда издаваемые им звуки стали похожими на…
Антон проснулся от звона колокольчиков и сразу же закричал. Затем замолк и еле-еле прошептал:
— Только не говори, что ты здесь.
— Хорошо, не буду, — совершенно спокойно проговорил голос.
Антон переступил грань. Сжал голову двумя руками, прижал ее к коленям и стал всхлипывать. Он не плакал уже лет восемь-девять — просто не мог, забыл как это делается.
— Ничего, — говорил спокойный, неисчезающий голос. — Ничего. Смерть не так уж и страшна. Хотя… По-моему, она умерла от сердечного приступа, еще в полете. Или до него…
— Прошу тебя… Умоляю… — всхлипывал Антон. — Ис… Исчезни… — Он поднял лицо к потолку, открыл глаза и увидел, как на него летит сверху Настя. Она падает и кричит… Кричит громко… Очень громко… Слеза соскользнула с щеки, проползла к подбородку и упала, издав очень громкий звук, коснувшись пола…
Антон проснулся от громкого звона колокольчиков… Даже уже не колокольчиков, а колоколов… Они гремели во всю, и звуки распространялись по комнате, отражаясь все большее и большее количество раз от стенок. Кровать ходила ходуном, и все, что лежало на открытых поверхностях, падало вниз. Уши заложило. Антон зажал нос и выдохнул через него — это обычно помогало при спуске в метро. Звук только усилился, и перепонкам стало больнее. Этого он не ожидал — терпеть не мог такую боль. Вдруг, в этих звуках послышались скрытые слова, такие же, какие издавали колокольчики до того, но не разбираемые тогда. Но теперь… Теперь совсем другое дело…
«Как ты мог… Как ты мог…» — звенели они.
— Я не делал этого!!! Я не виноват!!! — кричал Антон.
«Как ты мог… Как ты мог…» — продолжали они.
Теперь Антон никогда не будет таким, каким был до того…
«Как ты мог… Как ты мог…» — не останавливались они.
— Нет! Нет!! Не-е-е-е-е-ет!!! — голос Антона был паникующим и он еле-еле издавал этот истошный визг, похожий на…
Антон проснулся от звона…