— Следующий! — раздался басистый голос за дверью.
Олег встал со стула, подошёл к двери, почесал в затылке, вздохнул, дёрнул ручку и вошёл.
— Здравствуйте, доктор!
— Здравствуйте, проходите, садитесь, — проговорил, не отрываясь от листка бумаги, в котором он что-то писал, полный доктор с длинной седеющей бородой, в очках с толстой роговицей.
Олег прошёл и сел на стул напротив доктора, оказавшись по ту сторону небольшого белого крашеного стола.
— На что жалуетесь? — всё так же не отрываясь от бумажки спросил доктор.
— Да вот… живот болит.
— М, как нехорошо, — покачав головой, безучастно ответил доктор. — И давно у вас это?
— Последний месяц, наверно, — неопределённо проговорил Олег.
— А что едите?
— Да как все… сахар, да гречку.
— Да, это нехорошо. — Доктор оторвал взгляд от своей писанины и посмотрел Олегу в глаза поверх очков. — Телевизор смотрите?
— Да, конечно, смотрю! — с ноткой возмущения ответил Олег. — Минимум два раза в день: утром натощак и вечером во время еды, на ужин. Всё, как вы прописали!
— Хорошо-хорошо, — доктор закивал и продолжил что-то писать. — И что? Уже не помогает?
— Помогает, но ненадолго. Часа на два — три, потом опять боли возвращаются.
Доктор покачал головой, хмыкнул, взглянул укоризненно на своего пациента, перевернул лист бумаги и продолжил писать.
— Ну, а ещё есть симптомы какие-нибудь?
— Ещё?.. — Олег задумался на мгновение, посмотрел в окно, за которым жёлтые листья постепенно начали покидать свои деревья, после чего собрался с мыслями и продолжил: — ещё мальчики кровавые снятся.
— Дети Донбасса? — уточнил доктор.
— Что? — не понял Олег.
— Ну, дети Донбасса вам снятся или какие-то ещё?
— А, — растерянно протянул Олег, после чего встрепенулся и затараторил, как заведённый: — Да, конечно, дети Донбасса. Какие же ещё?! Всё-таки восемь лет, эти нацисты, это биологическое оружие, укры войну готовили, ядерная бомба, Запад нам гадит, америкосы эти…
— Хорошо, хорошо, голубчик, — кивая перебил его доктор. — Это нормально. Мы все переживаем за жизни детей Донбасса. Ещё какие-нибудь симптомы есть?
— Есть, — уверенно проговорил Олег и немного покраснел. — Но мне как-то стыдно об этом говорить.
Доктор перестал писать, облокотился о стол и доверительно посмотрел на Олега.
— Не переживайте, я всё это уже слышал и ни один раз. Тут нет ничего стыдного. Поверьте мне, это со всеми бывает.
Олег кивнул, понимая, что доктор и не такое, наверно, слышал за годы своей работы, набрался смелости и выдал:
— Мне иногда кажется, что война в Украине пошла не по плану. Хотели Киев взять, а получилось только Мариуполь освободить.
Олег замолчал. В комнате воцарилась тишина. Доктор подождал пару мгновений, ожидая продолжения, но ничего не дождавшись заключил:
— Да, я с такими симптомами уже сталкивался. В этом тоже ничего страшного нет. В конце концов, мы все простые смертные и мы не знаем всей правды. Но вы же на митинг по Крыму ходили?
— Ходил, как же!
— И на парад победы?
— И на парад победы, я даже знамя «можем повторить» нёс.
— Ну, тогда какие могут быть сомнения, всё в порядке, это у вас просто временное расстройство.
— Но доктор, — возразил Олег, — мне стало в последнее время казаться, что что-то не так. Я не могу отделаться от этого ощущения. Твитор, Инстаграм и Ютуб перестали работать. Одежда моя поизносилась. Вон, на днях порвал локоть у пиджака, пришлось бегать по городу искать заплатки… Всё это вводит в депрессию.
— Ну. что поделать?! — развёл руками доктор. — Нам всем приходится затягивать пояса во время СВО.
— Во время чего? — переспросил Олег.
— СВО. Специальная Военная Операция.
— А! — растерянно проговорил Олег. — Это да. Я готов. Я уже даже дырку проткнул на своих поясах, чтобы застёгивалось получше, — Олег задрал свою куртку и показал старый кожаный пояс с дыркой, проделанной шилом, после чего с опаской смущённо продолжил:
— Но мне недавно звонил двоюродный брат с Украины. Он живёт на севере от Киева. Говорил мне всякие противные вещи и врал про бесчинства, которые якобы устроили русские солдаты…
Доктор категорично замотал головой, не дав Олегу договорить:
— Не слушайте этих укрофашистов! Им всем промыли головы! От этой западной пропаганды у них в мозгах по одной извилине осталось. Вы разве Соловьёва не слушаете?!
— Конечно, слушаю! — с ноткой возмущения ответил Олег. — И Скабееву с Киселёвым. Несколько раз в день, как вы и прописали, я же говорил!
Доктор кивнул, а Олег добавил:
— Но только живот всё равно почему-то болит в последнее время, — и замолчал.
Доктор покачал головой, подумал и выдал диагноз:
— Дорогой мой, у вас развивается русофобия первой степени. Пока что это начальная стадия, не смертельно, но если запустить, будут тяжёлые последствия. Вы себе «Z» на затылке уже пробовали выбривать?
— Да, пробовал.
— И как?
— Помогает, но ненадолго. Как волосы отрастают, это наваждение опять возвращается.
— Понятно, понятно, — доктор погрыз колпачок ручки, потом постучал ей по столу, после чего кивнул сам себе, как будто вывод сделал, но так ничего не сказал.
— Доктор, а может вы мне какую таблетку пропишите? — тихо спросил Олег.
Доктор хмыкнул в ответ и по-отечески улыбнулся, как будто Олег сказал какую-то детскую глупость.
— Таблетки тут не помогут. К тому же, с нашей аптечкой я вам только аспирин могу прописать и подорожник. Нет! Тут нужно более действенное средство — святая руна.
— Руна — это хорошо, — согласился Олег. — Я такие видел у своих друзей. Им явно помогло, они значительно более патриотично себя чувствуют.
— Да, оно многим помогает, — доктор встал со своего кресла и подошёл к большой несуразной машине, стоящей в дальнем углу кабинета. — Садитесь вот сюда, — он отодвинул табуретку, а сам уселся на стул напротив.
Олег послушно встал со стула, прошёл до табуретки и сел.
— А можно на лоб? — спросил Олег.
— Конечно, — с ноткой возмущения ответил доктор. — Она только на лоб и ставится. В других местах работать не будет. Надо, чтобы не только вы о нём знали, но и окружающие вас люди понимали. В наше нелёгкое время надо поддерживать друг друга. Закройте глаза. Вот так.
Доктор включил машинку, из-за чего та неприятно зажужжала, словно электрическая оса, взял в правую руку электрическую ручку, а левой уверенно взял затылок Олега и подтянул немного к себе.
— Расслабьтесь. Это немного неприятно, займёт минут пятнадцать, не больше, но потом зато всё пройдёт.
Олег смиренно подчинился доктору. Рука его была крепкая и сильная. Пальцы большие и хорошо обхватили голову Олега. Такой руке хотелось довериться.
— Ай, — непроизвольно вскрикнул Олег.
— Ш-ш-ш, — успокаивающе проговорил доктор. — Всё нормально. Все через это проходят, ничего страшного.
Олегу было больно и немного не по себе. В щёки кинулся румянец, а руки вспотели. Но он не подал виду, а постарался как можно патриотичней расслабиться.
— Не морщитесь, а то руна не получится! Вот. Так-то лучше. Ага. Молодец.
Олег сидел с закрытыми глазами и смиренно ждал, стараясь не подавать виду, что ему больно. Одинокие слёзы непроизвольно выползали из уголков глаз, но он продолжал мужественно держаться.
Доктор провозился около пятнадцати минут, может быть чуть больше, после чего выключил машинку, подул несколько раз на лоб Олега, достал подорожник, послюнявил и налепил на лоб.
— Вот так то лучше. Можете открывать глаза.
Олег открыл глаза и увидел довольного по отечески улыбающегося доктора.
— Подержите немного подорожник. Через пару минут он подействует и можно будет снять. Проходите туда, — он указал пальцем назад на стул, а сам сел за свой стол и начал писать. — Ну, как?
— Уже лучше, доктор, — присаживаясь, обрадованно сказал Олег.
— Боль в животе прошла?
— Нет, — радостно ответил Олег. — Но теперь она не так сильно чувствуется.
— Значит руна начала действовать.
Доктор быстро что-то написал на маленьком клочке бумажки, после чего протянул его Олегу и озвучил:
— Прикладывайте подорожник ко лбу первые два дня три раза в день. Это должно помочь. Если русофобия будет возвращаться, выпейте пятьдесят грамм водки. И не забывайте смотреть Соловьёв Live, как минимум раз в день.
— Спасибо, доктор! — с нескрываемой благодарностью проговорил Олег, и уже собирался было встать и уйти, как вдруг решился спросить: — А у вас есть зеркало? Посмотреть на руну хочется, — он убрал подорожник со лба.
— Да, конечно, — доктор открыл выдвижной ящик стола, достал ручное зеркало в деревянной раме и протянул Олегу.
Олег поднёс зеркало и посмотрел. На раскрасневшемся лбу чёрными чернилами была чётко выведена буква «Z».
— Хорошо выглядит, — довольно проговорил Олег. — А не смоется?
— Нет, голубчик, — доверительно, добрым голосом заверил доктор. — Это перманентные чернила. Теперь уже никогда не смоется.
Блестяще!